Порог чувствительности [сборник litres] - Ирина Степановская

Как же навязчиво стучат каблуки этих высоких ботинок по плиточному полу чебуречной. Опять две кружки.

– Выпьешь?

– Пей сам. – Снова звук шумных глотков, пустой стук об стол. Стас вспомнил, как ходит кадык у материного наездника, когда мать приносит ему пить и держит голову повыше, чтоб не захлебнулся. А тот орёт на всю квартиру: «Мать твою, мне шею больно!» Шею ему больно. Сколько раз он матери говорил, что ей нужно свою шею лечить, что окривела от той работы с телефоном. «Потом, Стасик, потом». И опять воркование, уговоры, быстрые шаги из квартиры, хлопанье дверей, потом её возвращение, опять воркование, наконец, блеск в её глазах и тупое дёрганье кровати, отчётливо слышимое из кухни.

– Когда у тебя поезд? – спросил Стас краснолицего.

– В 23:45. С Казанского.

Стас прикинул, что придётся вместе шляться по городу ещё несколько часов. Не бросит же он товарища.

– Не будешь, что ли? Совсем? – кивнул краснолицый на вторую кружку.

– Не буду.

– Не боись, углы и кусты всегда найдутся. – Краснолицый выпил всю кружку залпом и взял со стола шапку, надел. – Ну, пошли, посмотрим животных.

– В зоопарк, что ли?

– Барашка твоего, дурак.

Краснолицый легко поднял свою тяжёлую сумку, легко вскинул её на плечо, белый ремень будто перечеркнул его спину. Стас взял пакет с кефиром и картошкой, надвинул капюшон куртки на голову. Никто в пивной не заметил, как они ушли. Официантка через какое-то время унесла пустые, пенные ещё на дне кружки, вытерла стол.

* * *

Хотя ещё был день, в учебной комнате кафедры судебной медицины за окнами уже сгущались сумерки. Студенты писали тесты, Лена подошла к окну. Дождь смыл с деревьев снег, и теперь ближайшие к окну ветви только угадывались по блеску капель, висящих на утолщениях будущих почек. Вообще Лена любила смотреть на деревья, особенно, зимой, когда был чётко виден рисунок ветвей. Летом ведь ветвей почти не видно. А сейчас в стекле окна всё чётче отражалась учебная комната, и в ней она сама – застывший силуэт в белом халате, как обманный картонный полицейский на обочине дороге. Она видела в стекле на фоне синеющего парка, как студенты сидят, склонившись над столами. Двое с краю шептались. Она посмотрела на таймер телефона. Ещё пять минут и пора собирать тесты.

– Поторопитесь, иначе не успеем обсудить все вопросы.

Кто-то, конечно, ещё не успел дописать. Какие-то они все сегодня сонные. Из-за погоды, что ли?

– Староста, соберите, пожалуйста, работы и положите в папку на стол. Начинаем обсуждение. Первый вопрос…

Двенадцать студентов подняли головы и нетерпеливо следили за ней. Всем хотелось домой или, по крайней мере, выйти из корпуса. Четвёртая пара за сегодняшний день. Хотелось размяться, снять халаты, что-нибудь съесть и позабыть об учёбе хотя бы на праздники. Пускай приходят потом последние лекции, сдача зачётов, экзамены, но сейчас – не до этого! Как всё надоело! Домой! Домой! К горячей еде, разговорам о встрече Нового года и подаркам, подаркам…

Ну, слава богу, скоро конец занятию. Теорию со студентами обсудили. Теперь небольшой перерыв и после практическая часть. И всё. Свобода. Удивительно, но подготовились все вполне прилично. Она тоже решила не углубляться в тонкости. Если подумать, кто из них будет судебным медиком? Скорее всего, никто. По крайней мере ни у одного глаза не горят при обсуждении ни этой темы, ни остальных. Цикл уже достиг своей середины, а какого-то особенного интереса она не заметила. Впрочем, два года назад был у неё в группе один увалень. Она и фамилию-то его забыла, вспомнила уже, когда увидела его этой осенью в бюро. Порываев Максим. Ни рыба ни мясо. И вдруг: «Здрас-сте, Елена Николаевна!» – «Порываев, ты как здесь оказался?» – «Случайно, вообще-то. Но вот, работаю».

Мельком до неё доходили слухи, что в бюро над Максом посмеиваются. Но над ней ведь тоже смеялись. Поработает – перестанут.

– Разделитесь на две приблизительно равные подгруппы и представьте, что вы поехали на место происшествия… – Одни и те же слова, одни и те же действия. Ей это напоминало отработанную пьесу. Вот она подходит к шкафам и спиной слушает, какая будет реакция на следующую её реплику. Выглядит содержимое шкафов, конечно, не для слабонервных. В первом висит в петле выполненная в натуральную величину восковая фигура мужчины, якобы повесившегося в дровяном сарайчике. Во втором – сияет лаком передок легкового автомобиля с помятым бампером, а на куске асфальта чуть в стороне от колёс лежит тоже восковое, скрючившееся тело женщины с задранной и окровавленной юбкой. Слетевшие с ног туфли разбросаны в разные стороны.

Интересно, будут сейчас какие-нибудь возгласы? Или все уже настолько устали, что всем всё равно? Лена открыла шкафы. Нормальная реакция. Несколько девушек ахнули, ну, значит, всё в порядке.

– Первая подгруппа будет описывать случай механической асфиксии, вторая – автотравму. По желанию.

Студенты задвигали стульями, переместились поближе, пристроили на коленях методички.

– Работайте, – сказала Лена и вышла из комнаты.

Университет заканчивал год своей обыденной жизнью. Ещё шли последние занятия, в конце коридора слышался звук ударов по мячу – у кого-то была тренировка. В ответ наиболее сильным ударам позвякивали склянки в расположенной по соседству университетской кунсткамере.

Лена подошла к большому зеркалу, вывешенному на стене. Из-под белого накрахмаленного халата виднелся подол её нарядного платья. В университете Лена держала марку – никаких тебе рабочих пижам, только белоснежный халат и туфли на каблуках. Это уж в экспертизе – брюки, нательная хлопчатобумажная рубашка с коротким рукавом, сверху пижамная куртка, а в секционной ещё и шапочка, чтоб волосы не впитывали запах, поверх одежды толстый фартук до полу, на ногах ботинки на толстой подошве – пол в секционной плиточный, всегда холодный, но на кафедре-то она может расслабиться.

Бывают же у нормальных людей праздничные корпоративы. В ресторанах, с музыкой, шампанским и танцами. Лена приблизила к зеркалу лицо, стёрла пальцем чуть размазавшуюся под веком тушь. Не вынесла искушения и расстегнула халат. Блестящее платье украшал пояс из такой же ткани с золотистой фигурной пряжкой. Лена провернулась на каблуках и вздохнула. До конца занятия ещё полчаса. Не будет застёгиваться, пусть хоть немножко позвездит в группе в своём нарядном платье.

Она достала телефон, проверила в интернете почту. Мама предупреждала, что на улице гололёд. Две подруги звали её в кафе. Саша Носик из прокуратуры сделал язвительное замечание под её поздравлением коллегам в бюро. Лена поправила причёску и отправилась назад. Она уже открыла